Вопрос эксперту

 

Марс Магнавиевич, какие ключевые направления  программы технологического развития «Газпром нефти» активно воплощаются в жизнь и какие проекты  только намечены к реализации? 

В технологической стратегии мы выделяем девять ключевых направлений, Более 60 технологических проектов уже запущены, к концу 2017 года их количество превысит сотню. Мы рассчитываем, что в перспективе до 2025 года за счет инноваций сможем дополнительно вовлечь в разработку более 100 млн тонн новых запасов, а экономический эффект от сокращения затрат превысит 90 млрд руб.

Что касается приоритетов, то сегодня в фокусе внимания проекты освоения низкопроницаемых пластов и бурение технологичных скважин.

Сейчас большая часть перспективных запасов относится к категории трудноизвлекаемых (ТРИЗ), для которых характерно быстрое снижение дебитов на скважине. Причем это общая картина и для низкопроницаемых коллекторов, и  для нефтяных оторочек, расположенных в достаточно «традиционных» коллекторах. Независимо от генезиса эффективно работать с такими залежами можно единственным способом — дешево и быстро бурить высокотехнологичные горизонтальные скважины с проведением многостадийного гидроразрыва пласта (МГРП). Именно это в свое время сделали в Америке, совершив так называемую сланцевую революцию.

Мы реализуем целый ряд проектов по созданию оптимального дизайна скважин для разработки сложных запасов. Причем всего за год доля многоствольных и горизонтальных скважин в общем объеме ежегодного бурения у «Газпром нефти» выросла с 44% до 51%. То есть каждая вторая наша скважина — высокотехнологичная. Уверен, что колоссальный опыт, накопленный экспертами компании в работе с низкопроницаемыми пластами, позволит в дальнейшем подобрать методы рентабельного вовлечения в разработку ресурсов баженовской свиты.

Чистая прибыль «Газпром нефти» в 2016 году выросла на 82,5%. Наибольший вклад внесли арктические активы. Какую роль в освоении заполярных месторождений играют технологии?

Трудности здесь связаны не только с тяжелыми климатическими условиями и сложной логистикой, но и с геологией самих месторождений. Они требуют особых подходов к бурению и подбору методов повышения нефтеотдачи пласта. В Новом Порту успешно создаются сложные, а иногда и достаточно уникальные для нашей компании скважины: там построена многозабойная скважина с двумя стволами длиной 1000 м каждый. Она оказалась почти в два раза продуктивнее горизонтальных скважин той же длины. 

Расскажите о вашей новой ЭРЕ применения IT-технологий? 

Еще в 2012 году мы начали реализацию программы ЭРА (Электронная разработка активов), чтобы расширить использование IT-технологий в геологоразведке и добыче. За это время мы создали целый ряд действительно уникальных IT-инструментов. Один из них — программа «Геомэйт», или «Рабочее место геолога». Программа объединила порядка 80% операций, проводимых для анализа геолого-геофизической информации. Также создана информационная система «Шахматка-Техрежим» — она позволяет оперативно управлять процессом нефтедобычи. Причем эта система не только внедрена на всех наших предприятиях, но уже вышла и на внешний рынок — недавно лицензию приобрела одна из компаний нефтегазовой отрасли. При участии внешних партнеров у нас реализуется еще один крупный проект — программный комплекс по управлению системой разработки пласта. Он позволит на основе гидродинамических моделей и математических алгоритмов производить поиск оптимальных, с точки зрения экономики и коэффициента извлечения нефти, вариантов освоения как новых, так и зрелых месторождений.

Если смотреть шире, то сегодня наша задача — не просто использовать отдельные IT-инструменты. Для эффективной работы со сложными запасами важно создавать интегрированные модели актива. Те, которые позволяют в одной связке проектировать систему «пласт-скважина-обустройство», минимизируя потенциальные риски и учитывая экономические показатели. Ведь в такой капиталоемкой отрасли, как нефтянка, неверные инвестиционные решения обходятся дорого. Но чтобы выбрать из множества вариантов разработки месторождения оптимальную схему, надо обладать подробной геологической информацией. А получить ее можно только после полного разбуривания актива. Получается замкнутый круг.

Современные IT-технологии позволяют несколько облегчить эту задачу. Учитывая специфику нашей отрасли, нам часто приходится иметь дело с разнородными и малоструктурированными данными, особенно когда речь идет о сложных запасах. Так что сегодня наша задача — научиться управлять этими неопределенностями. И помимо самих технологий, крайне важно определить правильный подход к управлению рисками.

Насколько эффективно идет реализация программы технологического менеджмента?

 Действительно, в компании сформирована система технологического менеджмента. Это своеобразный конвейер, который позволяет эффективно реализовывать технологические инициативы, поступающие из различных сфер деятельности — геологоразведки, разработки месторождений, бурения, добычи, концептуального проектирования, строительства и ряда других. С помощью системы технологического менеджмента мы создаем условия для тестирования этих технологий, следим за результатами, занимаемся внедрением и тиражированием успешных проектов. И, конечно, оцениваем риски. Причем в структуру технологического менеджмента включены все без исключения производственные подразделения и дочерние общества. Именно такой подход — когда каждый вносит свой вклад и экспертизу — позволяет говорить об эффективности этой модели.

Сейчас это уже достаточно отлаженный механизм, но мы продолжаем его совершенствовать. В частности, опыт показал, что крайне важно развивать навыки кросс-функционального взаимодействия, особенно когда речь идет о сложных технологических проектах, несущих в себе высокие риски. Например, на первых порах предлагаемые инструменты иногда оказывались недостаточно адаптированными для конечных пользователей. Сейчас специалисты Научно-технического центра и другие заинтересованные участники процесса заранее совместно обсуждают все эти вопросы. И здесь активно используются практики так называемого agile-менеджмента — гибкого подхода к управлению любыми проектами, включающего в себя возможность постоянного взаимодействия специалистов и внесения корректировок.

Основная задача  «Газпром нефти» добыть нефть. Наиболее эффективно у компании это получается с помощью разработки своих технологий. Насколько это необходимо, может, все-таки проще технологические решения покупать и внедрять?

Конечно, в широком смысле функция создания технологий для добычи нефти — это дело сервисных компаний. Крупнейшие из них тратят на научную работу порядка миллиарда долларов в год, и мы не планируем с ними соревноваться. В то же время в условиях неблагоприятной внешней среды мы не могли оставаться просто «умным покупателем». Мы стали заказчиком, который формулирует задачу, стимулируя своих индустриальных партнеров к созданию новых востребованных решений. Именно поэтому сегодня в «Газпром нефти» ведется активная работа по замещению импортного оборудования, товаров, работ и услуг. Мы сотрудничаем не только с производителями и сервисными предприятиями, но и с ведущими российскими научными центрами, участвуем в различных государственных инновационных проектах. Ряд таких проектов уже реализован. К примеру, появились отечественные роторные управляемые системы. Идут испытания российских буровых растворов. В Сколково работают над программами-симуляторами гидроразрыва пласта, которые в дальнейшем, кстати, очень пригодятся нам при освоении нетрадиционных запасов бажена.

Конечно, всегда есть место и для собственных разработок. В условиях, когда каждая нефтяная компания может купить появляющиеся на рынке технологические решения, конкурентным преимуществом в первую очередь становится наличие знаний, как применять эти технологии с максимальной эффективностью. Именно поэтому инновационное развитие и выполняемые научно-исследовательские работы должны заключаться в создании таких знаний. Еще одно важное направление — разработка инструментов для принятия решений.

Как бы вы оценили тот уровень технологического развития, на котором «Газпром нефть» находится сегодня?

Если сравнивать нас, да и любую российскую нефтяную компанию, с мировыми лидерами отрасли, то, конечно, есть некоторое отставание. И не потому, что нам не хватает  технологий. Мы применяем все те же самые технологии. Нам недостаточно  знаний о критериях применимости технологий. Иногда не хватает опыта, который нарабатывается десятилетиями. У нас не всегда есть необходимое инженерное обеспечение.

Тем не менее, эффективность работы в «Газпром нефти» с новыми технологиями на сложных запасах и скорость освоения инноваций свидетельствуют, что наш потенциал вполне сопоставим с мировыми лидерами. А в России, я уверен, мы занимаем лидирующие позиции. Нужно понимать, что технологическими лидерами становятся не те, кто тратит больше денег на покупку технологий, а те, кто получает от их применения наибольшую пользу. Именно этим принципом мы руководствуемся в формировании  технологического портфеля.

 

 

Благодарим за помощь в подготовке материала 

пресс-службу  научно-технического центра «Газпром нефти».

 

 

Для справки: 

 

С 2011 года генеральным директором «Газпромнефть НТЦ» является доктор технических наук, профессор, почетный академик Академии наук республики Башкортостан, директор дирекции по технологиям «Газпром нефти» Марс Магнавиевич Хасанов – специалист в областях механики жидкости и газа, прикладной математики, разработки нефтяных месторождений.

 

Марс Хасанов – автор более 200 научных работ, 5 монографий и более 60 патентов на изобретения. Он разработал методологию проектирования и мониторинга процессов нефтегазодобычи, позволяющую описать систему «пласт – скважины – обустройство – внешняя инфраструктура» в рамках единой интегрированной модели.

 

Марс Хасанов – признанный эксперт в сфере внедрения новых технологий и научно-инженерной поддержки крупных нефтегазовых проектов. Основные темы его научных исследований – моделирование, контроль и управление процессами движения многофазных сред с нелинейными свойствами; создание компьютерных технологий проектирования и мониторинга процессов разработки нефтяных месторождений. Открыл закономерности перехода к хаосу при движении неньютоновских сред, пространственную и временную фрактальность в процессах добычи нефти. Практически все методы моделирования и принятия решений, разработанные Марсом Хасановым и его учениками, широко применяются в ряде крупных нефтяных компаний России.

 

Инженерные методики и программные продукты, появившиеся под руководством Марса Хасанова, использованы при создании проектов разработки крупнейших месторождений страны и «Газпром нефти»: Приобского, Приразломного, проектов «Мессояха» и «Новый Порт», а также иных, не менее значимых активов компании. Являлся куратором открытия в Санкт-Петербурге Северо-Западной секции Международного общества инженеров нефтегазовой промышленности (SPE). Организовал и усилил взаимодействие компании с такими научными центрами, как учреждения Академии наук, Сколково, профильные кафедры вузов (РГУ им. Губкина, УГНТУ, МФТИ, Горный университет СПб, МГУ, МГИМО, БашГУ и др.). В 2013 году Марс Хасанов был избран руководителем рабочей группы Консультативного совета по инновационному развитию нефтегазового комплекса Минэнерго России и технологической платформы «Технологии добычи и использования углеводородов».

 

 

Родился 22 мая 1955 года в Башкирской АССР. В 1977 году окончил физический факультет Башкирского государственного университета. В 1978-1981 годах – инженер Института органической химии БФАН СССР. В 1981-1993 годах – инженер, ассистент, доцент, профессор УНИ (УГНТУ). Защитил докторскую диссертацию в 1992 году, профессор с 1993 года. В 1993-1999 годах – заведующий лабораторией, заместитель директора, директор ВНИИЦ «Нефтегазтехнология» (Уфа). В 1999-2002 годах – директор Уфимского филиала «ЮганскНИПИнефть». В 2002-2005 годах работал директором по науке ЗАО «ЮКОС ЭП» (подразделение, отвечающее за разработку месторождений), затем занимал аналогичную должность в ОАО «НК «Роснефть». Также являлся профессором кафедры глобальной энергетической политики и энергетической безопасности МГИМО.